Посмотрев на отражение Гидеона в зеркале, я попыталась найти на его лице следы ночных кошмаров. Я еще никогда не видела его таким встревоженным. Казалось, что его сердце разбито.
— Ева, — спокойно произнес он. — Нам надо поговорить.
— Я только за.
Он прислонился к столешнице и уставился в пол. Наконец он поднял на меня глаза:
— Скажи, твои занятия сексом с Бреттом Клайном были засняты на видеокамеру?
— Что? — Я вытаращилась на него, нервно сжимая в руках кисточку для косметики. — Нет, черт возьми! А почему ты спрашиваешь?
Он выдержал мой негодующий взгляд.
— Когда я позавчера вернулся из больницы, Дина подкараулила меня в вестибюле. После истории с Коринн я понял, что отфутболивать ее было ошибочной тактикой.
— Я тебе говорила.
— Знаю. Ты оказалась права. Поэтому я отвел ее в бар, купил ей бокал вина и принес свои извинения.
— Выходит, ты пригласил ее выпить вина, — констатировала я.
— Нет, я просто хотел извиниться за свое свинское поведение. А выпить вина я предложил, чтобы мы могли посидеть в этом чертовом баре, — раздраженно произнес он. — Мне почему-то кажется, что ты предпочла бы, чтобы мы общались в общественном месте, а не у меня дома, хотя, если честно, там было бы гораздо удобнее.
Конечно, он абсолютно прав. Я оценила его предусмотрительность. И все же стало неприятно, что Дине удалось выцыганить у Гидеона хоть такое, но все же свидание.
Похоже, Гидеон угадал ход моих мыслей, поскольку лукаво улыбнулся уголками губ.
— Ну надо же, какая ты собственница, мой ангел! Тебе крупно повезло, что мне это нравится.
— Заткнись. Какое отношение имеет Дина к видеозаписи? Она что, сказала тебе, будто знает о ее существовании? Это ложь. Она нагло врет.
— Вовсе нет. Я умаслил ее тем, что принес свои извинения, и она решила бросить мне кость. Дина рассказала про видео и о том, что очень скоро оно будет выставлено на аукцион.
— Говорю же тебе, это полная хренотень, — возмутилась я.
— А ты знакома с парнем по имени Сэм Имара?
У меня перед глазами все поплыло, а внизу живота противно заныло.
— Да, он был фанатом группы и снимал на любительскую видеокамеру.
— Верно. — Гидеон отхлебнул кофе и испытующе посмотрел на меня. — Во время выступлений группы он устанавливал скрытые камеры, чтобы получить материал о закулисной жизни группы. Он утверждает, что воссоздал видео «Золотой девочки» с помощью хранившихся у него отснятых материалов.
— Боже мой! — Я закрыла рот рукой.
Ужасно, что чужой человек наблюдал за тем, как мы трахались с Бреттом, но в миллион раз ужаснее было то, что теперь это видел Гидеон. Невозможно забыть выражение его лица, с которым он смотрел видеоклип. Просто страшное. Если он действительно все видел, к прежнему возврата не будет. По крайней мере, если бы я застала его за сексом с другой женщиной, то точно не смогла бы выбросить из памяти эту картину, которая со временем, как кислота, непременно разъела бы мое сердце.
— Так вот, значит, зачем ты ездил в Калифорнию, — похолодев, прошептала я.
— Дина предоставила мне всю имеющуюся информацию, а я добился судебного запрета на лицензирование и продажу видеозаписи.
По поведению Гидеона я так и не смогла понять, что он чувствует и о чем думает. Он демонстрировал редкостное самообладание. Был очень сдержан и собран. Тогда как я буквально разваливалась на куски.
— Ты не сможешь помешать распространению видеозаписи, — прошептала я.
— Мы уже получили временный запрет до начала судебных разбирательств.
— Если видео попадет на сайт-файлообменник, оно начнет распространяться, точно лесной пожар.
Гидеон покачал головой, концы иссиня-черных волос мазнули по плечу.
— У меня имеется целая команда айтишников, которые будут круглыми сутками следить за тем, чтобы сайт не попал в Интернет. Более того, если Имара выложит видео в Интернет, то останется без денег. Запись имеет ценность исключительно как эксклюзив. И он не поставит все на карту, пока не попробует другие возможности, включая продажу видео лично мне.
— Дина обязательно расскажет. Ведь ее работа — раскрывать тайны, а не хранить их.
— Если она не даст информации ход, то получит от меня эксклюзив на наши свадебные фотографии.
— Неужели она согласилась? — с сомнением спросила я. — Эта женщина без ума от тебя. И вряд ли ей понравится, что тебя успели застолбить. Причем навсегда.
— Ну, рано или поздно она должна была понять, что здесь ей ловить нечего, — сухо заметил он. — И я постарался по возможности доступно объяснить ей положение вещей. Можешь поверить, ее вполне устроит гонорар за эксклюзив.
Я подошла к унитазу, опустила крышку и села, пытаясь переварить услышанное.
— Гидеон, меня просто тошнит от всего этого.
Поставив свою кружку рядом с моей, он присел передо мной на корточки.
— Посмотри на меня. — (Я с трудом оторвала глаза от пола.) — Я никогда и никому не позволю тебя обидеть, — сказал он. — Ты поняла? Я обо всем позабочусь.
— Прости, — выдохнула я. — Мне так стыдно, что тебе приходится с этим возиться. Тем более что у тебя сейчас не самые легкие времена…
Гидеон схватил меня за руки:
— Ева, кто-то вторгся в твою частную жизнь. И тебе не за что извиняться. А если я и пытаюсь уладить дело, то имею на это полное право. Здесь затронута моя честь. И твои интересы для меня всегда на первом месте.
— В больнице мне что-то не показалось, будто я у тебя на первом месте. — Я хотела выпустить пар, а еще получить от него объяснения, почему всякий раз, желая защитить, он отодвигает меня в сторону. — Там черт знает что творилось, я хотела тебе помочь, а ты вместо этого сдал меня с рук на руки Энгусу. Ты уехал в другой штат и даже не позвонил… И ничего не сказал…
У него заходили желваки на скулах.
— А еще и не спал. Потому что использовал каждую минуту своего времени, чтобы, нажав на все рычаги, вовремя добиться чертова судебного запрета. Ева, ты должна мне доверять. Даже если в какой-то момент ты не понимаешь того, что я делаю, тебе не следует забывать, что я всегда думаю о тебе и желаю тебе — нет, нам — только добра.
Я отвернулась, страшась услышать ответ на свой следующий вопрос.
— Коринн беременна?
— Да, была. У нее был срок четыре месяца, — со свистом выдохнул он.
— Была? — похолодев, переспросила я.
— У нее случился выкидыш из-за передозировки по вине врачей. Хочется верить, что она так и не узнала о ребенке.
Я заглянула в его глаза, постаравшись, чтобы выражение моего лица не выдало такого недостойного чувства, как радость.
